Мама упихивает вещи в сумку - миниатюрную по сравнению с той горой, что лежит в ожидании упаковки. Я увлеченно наблюдаю за этим процессом - на моих глазах опровергаются все законы физики о сохранении материи; теряю нить беседы и пропускаю мимо ушей ценные указания. Но вот она красит губы, дергает молнию - и та, нервно лязгнув, с натугой закрывается. Вторит входная дверь - и я остаюсь в одиночестве.
Прихожу в себя от холода. Оказывается, я уже минут двадцать напряженным и пустым взглядом всматриваюсь в нутро холодильника. Пустое, чистое и белое, оно напоминает операционную. Забытый кем-то из родных нож лишь усиливает это сходство. Вздрагиваю и перевожу взгляд.
Морозилка встречает меня более радостно: на меня тут же сыпятся две упаковки пельменей, три с котлетами быстрого приготовления и что-то, напоминающее хорошо замороженную ногу мамонта. Ногу я прячу обратно, прикрывая пельменями.


ДальшеВернувшись домой под вечер, я долго и тщательно вытирал обувь о коврик, тщетно принюхиваясь в слепой надежде учуять запах жареного мяса. Из щели под соседской дверью тянуло жареным луком, да так жалостливо, что я с трудом удержался от рыданий. Смахнув слезу о его преждевременной кончине, я шагнул за порог.
- Щелк - сказал выключатель. - Щелк, щелк!
В его голосе было неприкрытое ехидство. Я смиренно развернулся, бросив сумку наугад в темноту коридора. Наугад с тяжелым звуком рухнул на пол.
В дальнем конце коридора, при свете короткого и веселого, а теперь же темного и мрачного был он - щиток. Но я не успел сделать и двух шагов, как из-за локтя вынырнула белесая тень в светлой длинной, до колена, рубахе и бледным, как у призрака, лицом. Мне показалось, я даже слышу звон цепей и чувствую тлетворный запах.
- Слушай, закурить не найдется? - молящим шепотом спросила тень, оказавшись моим соседом справа.
- Не курю я, - вежливо отвечаю, напряженным взглядом первого генерала вглядываясь вглубь коридора. Там была она, земля иерусалимская, утешившая бы мое отчаяниние и спасшая душу в глубинах интернета.
- Хороший ты парень, но... - с видом глубокого осуждения начал призрак, но вдруг пискнул и вжался в стену, умудрившись стать частью цветочного рисунка на обоях.

Я метнулся в конец коридора, и тут же отлетел назад, врезавшись в темную тушу. На мгновение мелькнула мысль, что это мамонт пришел за ногой, и я только собрался с духом сообщить, что она в полном порядке и вообще как новенькая, как туша доверительно ко мне наклонилась.
- Ты тут моего муженька не видел? Опять, негодный, ходит и сигареты стреляет. А ведь клялся, что бросит эту отраву раз и навсегда!
Моих ответов ей не требовалось, кивать в темноте было бессмысленно. Я смотрел на щиток, как умирающий смотрит на оазис в пустыне.
Туша же продолжала вещать, склонившись надо мной, как стервятник над жертвой и прочно перекрывая все пути к отступлению.
- И где он только ходит? Говорю я ему - сидел бы дома, нечего тут разгуливать! Чай, не бомжи, дом есть!
В это время часть стены с цветочками сделала такое движение, будто собиралась убежать и было тут же замечано бдительной хранительницей домашнего очага. Когда сбивчивый голосок и тяжелые шаги скрылись за их дверью, я перевел дух и огляделся.

Темнота надежно скрывала меня, старые банки, тумбочки, шкаф и огромное мутное зеркало. В котором отражалось сначала только кресло без ручки, потом кресло со мной, а потом кресло, я и некая фигура в белой ночнушке, заляпанной алыми брызгами. В руке создание держало свечу. Я схватился за сердце.
Фигура зашептала мне на ухо, обдавая горячим дыханием:
- ... дай, думаю, посмотрю, что случилось. А то открываю я банку своей любимой кабачковой икры, а тут свет выключили! Она вся на меня и упала.
Несостоявшаяся вампирша огорченно оглядела свой наряд, раздумывая, то ли постирать, то ли попробовать соскрести ложечкой.
- А щиток то там, вы идите к нему, идите. Я вам и свечу дам.

Откуда то немилосердно дуло и тонкое пламя свечи покачивалось в такт моим шагам, грозя погаснуть в любой момент. Занятый ее поддержанием, я не сразу увидел мужчину, прислонившегося к косяку. Тени сделали его взгляд жестким и загадочным, пририсовали два рога над внушительных размеров лысиной. Я нервно вздрогнул и уронил свечу. Воцарилась темнота, прерываемая нашей сдавленной руганью, пока мы искали на полу злополучный огарок. Наконец я нащупал свечу, сосед выудил из кармана зажигалку и радостно осклабился в знак приветствия.
- Ну и куда смотрят коммунальные службы? За что мы им платим? За такое безобразие?! Это же черт знает что!
Резко развернувшись, он шагнул в свою квартиру и захлопнул дверь так, что свеча снова погасла. Но я уже нащупал щиток, под моими пальцами вернулся на положенное место выключатель. Ровным светом загорелись лампы, включился и ровно загудел старый холодильник.

Посмеивась над собой и своими страхами, я вернулся к себе. Стянув куртку, с удовольствием потянулся, стараясь не порвать ткань об острые треугольные позвонки.
Надо же так бояться собственных мирных соседей!